Кстати, в связи с термином "Оберланд" вспомнилась мне одна моя старая (от 19.11.2009) статья в "Калининградской правде". Возможно, бдительные модераторы вырежут, как флуд, но всё же про Кёнигсберг
Не украсивший собой «Альбертину»
Примечательная биография одного из профессоров Кёнигсбергского университета
Альберт АДЫЛОВ
Отношение к историческому прошлому нашего края остаётся, увы, сферой постоянного шараханья из крайности в крайность. Одно время канонической была точка зрения, что «от Адама до Потсдама здесь истории не было», либо история эта рисовалась исключительно в мрачных красках: сплошные «псы-рыцари», постоянно совершавшие грабительские набеги на мирных соседей. Пару десятилетий назад утвердилась противоположная идеологема, не менее «крайняя» и не более достоверная: досоветская Восточная Пруссия – это исключительно пасторальные стишки Симона Даха и величаво-седые профессора Кёнигсбергского университета, в промежутках между поеданием клопсов и марципанов неустанно обдумывающие, как усовершенствовать человеческую природу. Было, конечно, и такое, но, покопавшись в источниках, можно установить, что профессора профессорам, однако, рознь. Всякие они были – учёные мужи «Альбертины», и далеко не только «нравственным законом внутри и звёздным небом над головой» интересовались.
Один из этой когорты, Теодор Оберлендер, родился в 1905 году в Майнингене, в «материковой» Германии, там же в 1923 году окончил гимназию «Бернгардинум», а в 1927- м получил диплом агронома на сельскохозяйственном факультете Мюнхенского университета Людвига-Максимилиана. Проработав год по специальности, занялся изучением экономики в Кенигсбергском университете. Необходимо отметить, что Оберлендер интересовался в основном социально-политическими аспектами сельского хозяйства, и особенно восточно-европейским регионом. Место он выбрал, надо сказать, самое «то»: в 20-30-е годы прошлого века именно Кёнигсберг с его ярмаркой стал «главными воротами» в экономических связях Германии с СССР и Прибалтикой.
В качестве сотрудника германо-советского акционерного общества Saatbau AG молодой учёный с 1928 года неоднократно посещал нашу страну, бывал в «житницах» – на Кубани и Северном Кавказе. Научная карьера идёт весьма гладко: в 1929 году Оберлендер получает в Берлине степень доктора сельскохозяйственных наук за диссертацию «Основы сельского хозяйства Литвы«, а годом позже в Кенигсберге – степень доктора политических наук за работу «Урбанизация в Германии и меры аграрной политики по ее предотвращению».
В 1933 году он возглавил Институт восточноевропейской экономики при Кенигсбергском университете. Поскольку это здание на Миттельтрагхайм, 31 (ныне угол Пролетарской и Профессора Севастьянова), не сохранилось, гипотетической памятной доской (как у нас это в последнее время любят делать по отношению к профессорам «Альбертины») можно было бы украсить фасад бывшего корпуса сельскохозяйственного института «Альбертины» на Трагхаймер Кирхенштрассе, 83, (ныне онкологический диспансер на Иванникова, 7). Там он точно бывал и работал, только вот весь фокус в том, что мемориального увековечения память профессора Оберлендера вряд ли заслуживает, поскольку прославился он вовсе не в качестве учёного-агронома. Была у него сторона жизни, «параллельная» научной карьере.
Ещё в начале 20-х юный Теодор вступает в «Чёрный рейсвер» и «Союз Оберланд», ставший ядром баварских СА, в 1923 году 18-летним принимает участие в знаменитом «Пивном путче». К началу 30-х имеет чин обер-штурмбаннфюрера СА, а в 1933-м вступает в НСДАП. С приходом нацистов к власти научные интересы Оберлендера получают самое широкое применение: в 1937 году он выступает с книгой «Борьба на переднем крае», где разъясняет, что сельскохозяйственные трудности Германии коренятся в перенаселённости и вызваны подрывной деятельностью «восточноевропейского еврейства, являющегося агентом Коминтерна».
В 1941 мы видим Оберлендера уже в совсем новом качестве – политическим руководителем батальона «Нахтигаль», сформированного из украинских националистов и с вторжением вермахта в СССР задействованного на самом «горячем» участке – при зачистке Львова от поляков и евреев, в первую очередь – от их образованного слоя. После решения этой задачи Оберлендера назначают уже не «замполитом», а командиром батальона «Бергманн» («Горец»), набиравшегося из уроженцев Кавказа.
В скором времени профессор вступает в конфликт с командованием: его не устраивают отдельные аспекты политики на Востоке, правда, не зверства и безудержное насилие, а неразумные методы в продовольственной стратегии. Учёный-агроном со знанием дела пишет в своём меморандуме: «Реквизиция последней курицы в психологическом отношении столь же неразумна, как в хозяйственном отношении убой опоросной свиньи и последних телят…» Начальство замечает «возмутителя спокойствия», но не прислушивается к нему. Наоборот, не по чину активного специалиста по Востоку в 1943 году снимают с должности и назначают на малозначительный пост офицера связи при штабе власовской РОА. Именно в этом качестве он попадает в мае 45-го в плен к американцам, откуда, впрочем, уже через год освобождается как успешно прошедший денацификацию.
После недолгой работы по сельскохозяйственной линии – вновь политика: Оберлендер возглавляет баварское отделение «Союза изгнанных и бесправных», от которого в 1953 году избирается в бундестаг. В том же году – венец карьеры: канцлер Аденауэр назначает бывшего профессора Кёнигсбергского университета федеральным министром по делам беженцев. Шустрое восхождение перспективного политика не могло не привлечь внимания международной общественности, заинтересовавшейся, чем же Оберлендер занимался 10-15 лет назад. 29 апреля 1960 года восточногерманский суд заочно приговаривает западногерманского министра к пожизненному заключению за соучастие в убийствах львовских евреев и поляков. «Учёный-агроном» всё отрицает, списывая на «большевистскую пропаганду», однако на всякий случай пишет прошение об отставке, отклонённое Аденауэром. Однако когда оппозиция в бундестаге потребовала создать парламентскую комиссию для расследования непростого прошлого министра, отставку всё же пришлось утвердить.
После очередного недолгого депутатства в 60-х годах Оберлендер полностью посвящает себя общественной и «научной» деятельности – теперь уже, правда, не как «земледелец», а как эксперт по «большевизму». В 1981 году подписывает Гейдельбергское воззвание, призывающее ограничить иммиграцию в ФРГ. А 20 сентября 1983 года он – один из участников проходившей в зале Европарламента конференции Всемирной антикоммунистической лиги «Мир, свобода и безопасность». Среди прочих делегатов – американский генерал-разведчик Грехэм, правая рука и преемник Степана Бандеры Ярослав Стецько и 22-летняя член Американского комитета порабощенных народов Катрин Чумаченко. Воды с тех пор утекло много, и теперь эта дама – супруга президента Украины Виктора Ющенко. Такая вот «история и современность».
В 1986-м Оберлендера награждают баварским орденом «За заслуги», в 1993-м, уже после падения Берлинской стены и исчезновения с политической карты мира ГДР, берлинский суд отменяет приговор 1960 года. Тремя годами спустя, правда, против Оберлендера возбуждается новое уголовное дело – уже в связи с его деятельностью в батальоне «Бергманн», за убийство гражданского лица в Кисловодске в 1942 году. Маститый учёный вновь оценивает обвинение как «советскую ложь», а в 1998-м дело прекращается в связи с его смертью…
Вот такая интересная и поучительная биография. Думается, что одних изложенных фактов без оценок и комментариев вполне достаточно, чтобы понять: история нашего региона слишком сложна и противоречива, чтобы торопиться идеализировать её довоенный период. И даже Кёнигсбергский университет – это, к сожалению, не одни «бобовые короли» и философские аллеи...
Коллаж: Т. Оберлендер во время войны и после неё.