В многообразии конфессий занимает история иудаизма. История Кенигсберга была не полной без трагической судьбы еврейской общины Кенигсберга и ее культовых зданий.
История евреев в Кенигсберге началась в 1508 году, когда в город были допущены два еврейских врача Исаак Мас и Михель Абрахаме. Еврейская община города не была столь многочисленной, как общины близлежащих польских и литовских городов. В лучшее время общины, перед первой мировой войной в городе было примерно 5000 евреев. Однако еврейство Кенигсберга было активным сообществом: ко времени прихода к власти нацистов в городе, было пять синагог, сиротский дом и дом престарелых, три еврейских кладбища, множество различных еврейских организаций - религиозных, благотворительных, культурных, сионистских.
Кенигсберг знаменит как важнейший наряду с Берлином центр еврейского просвещения - Гаскалы. Основоположник этого движения философ Моисей МЕНДЕЛЬСОН вел многолетнюю переписку с великим кёнигсбергским философом КАНТОМ и однажды посетил его в Кенигсберге. Ученики МЕНДЕЛЬСОНА издавали в Кенигсберге первый в истории еврейской письменности светский журнал на иврите «haMaasef». Вместе с тем с Кенигсбергом также связаны яркие страницы истории ортодоксального еврейства. Здесь некоторое время проповедовал, а в последствии скончался и был похоронен рабби Исраэль САЛАНТЕР - выдающийся представитель так называемого «литовского» направления в иудаизме, основатель этического движения «Мусар». Большим событие 2001 года стало восстановление надгробья на его могиле, обнаруженной на основании документов, найденных мною в иерусалимском архиве. Община координировала работы по благоустройству территории кладбища: установлена ограда, расчищены поля и дорожки. На открытие надгробья приехали около 300 представителей ортодоксального религиозного еврейства со всего мира.
Из других известных евреев, чья жизнь была связана с Кенигсбергом, можно назвать автора первых романов на иврите Авраама МАПУ, математика Генриха МИНКОВСКОГО, кантора и синагогального композитора БИРНБАУМ, а также Лею РАБИН - супругу трагически погибшего премьер министра Израиля.
В 1933 году численность еврейского населения Кёнигсберга составляла 3170 человек, еще примерно тысяча евреев проживали в провинции. Назначение 30 января 1933 года Гитлера рейхсканцлером стало началом осуществления планов национал-социалистского движения в отношении евреев: ограничение в правах, исключение из общегерманской жизни, экономические разорение, физическое уничтожение. Это делалось систематически, путем введения законов, распоряжений и предписаний. Это сопровождалось и так называемыми «спонтанными» акциями, такими как «День бойкота» 1 апреля 1933 года и «Хрустальная ночь» в ноябре 1938. Для значительной части еврейского населения Кёнигсберга этот поворот был неожиданностью, они не были готовы к новой ситуации и надеялись, что все изменится к лучшему. Через несколько месяцев они осознали серьезность положения. Большинство членов общины, которые были способны предвидеть ход событий, прежде всего сионисты, приняли правильные решения. Еще в том же году многие кёнигсбергские евреи эмигрировали, большинство из них в Палестину.
Все, что публично напоминало о евреях искоренялось: менялись названия улиц и площадей (например, Вальтер-Симон-платц – Эрих-Кох-платц, Синагогенштрассе - Зеелештрассе), убирались бюсты и мемориальные доски. Под давлением обстоятельств многие еврейские коммерсанты в убыток себе продавали или ликвидировали с 1933 года свои предприятия. В апреле того же года были уволены евреи-чиновники, евреи-адвокаты, получившие практику послу 1914 года и не участвовавшие в войне, лишались ее. В течение 1936 года были «ариизированы» магазины и универмаги, и многими из них завладели «партайгеноссен». Продажа еврейских магазинов продолжалась и после 1936 года. В феврале 1938 года в Кёнигсберге были еще 201 еврейская фирма, 38 врачей и 22 адвоката.
В мае был закрыт и в феврале 1934 года продан общинный летний дом в Нойхаузер, в июне закрылась еврейская благотворительная столовая.
29 апреля 1935 года была открыта еврейская школа под руководством Давида Франца Кетлера, куда пришли 82 ученика четырех начальных классов. К осени число учеников школы достигло 117. Из-за проблем, возникавших у еврейских детей в обычных школах, в последующие годы через еврейскую школу прошли многие школьники. После эмиграции в 1939 году д-ра Кельтера в Палестину учительница Роза Вольф руководила школой вплоть до ее закрытия по решению правительства в 1942 году. В 1935 году Союз еврейских женщин вновь открыл свой детский сад.
На место уволившегося с 1 апреля 1936 раввина ортодоксальной синагоги д-ра Окса был избран 23-летний раввин Йосеф Дуннер. В декабре того же года община праздновала 40-летие Новой синагоги.
Культурная работа общины в 1935 году была интенсивной. Ее центральным событием в мае стал семинар для раввинов, работников культуры и молодежных лидеров, которым руководили знаменитые философы Мартин Бубер и Карл Адлер.
В сентябре Кёнигсберг покинул раввин Левин, новый раввин на его место избран не был. Исполняющим обязанности общинного раввина стал Йосеф Дуннер, при котором с 1 ноября 1938 года начались объединенные общинные богослужения. По будням они проходили в Старой, а по субботам и праздникам в Новой синагоге, орган, ставший некогда поводом для раскола, более не использовался, он был скрыт специальным занавесом.
“Хрустальная ночь” ознаменовала глубокий перелом в жизни евреев Кёнигсберга.
О погроме 9,10 ноября 1938 года в Кёнигсберге есть много устных и письменных свидетельств, которые, расходясь в незначительных деталях, описывают кошмарную сцену этой ночи. Первой целью эсэсовского отряда была Новая синагога, при которой располагались сиротский дом, квартира директора Кельтера, кантора-пенсионера Вольхайма и импровизированное помещение еврейской школы. Людвиг Гольдштейн, который, как «старый газетчик», при первом шуме бросился в направлении Форштадта, свидетельствует в своих мемуарах, что здание было предусмотрительно оцеплено, чтобы после разгрома его внутренних помещений, немедленно поджечь его. Одновременно погромщики устремились к сиротскому дому и жилым помещениям. Директор Кельтер, чьей семье, выброшенной на улицу, довелось пережить ужасные мгновения, вспоминает: «Дети в нижнем белье выскакивали, охваченные паническим страхом на дорогу, и разбегались по близлежащим улочкам.» Как свидетельствуют Вик и Гольдштейн, еврейские семьи и «сочувствующие» христиане приютили детей и на следующее утро привели их в правление общины. Когда Новая синагога в ту же ночь была предана огню, пострадали соседние здания. Поэтому в других молитвенных домах, которые слишком тесно были окружены «арийскими» жилищами довольствовались лишь разгромом обстановки. Синагога «Полнише шул» была затем снесена, а богослужения впредь совершались в Старой синагоге. Не пощадили и еврейский дом престарелых, его обитатели были изгнаны на следующий день с немыслимой жестокостью. Новый траурный зал еврейского кладбища на Штеффекштрассе, вокруг расходов на который десять лет назад в общине шли острые споры, был в ту ночь забыт. Но уже на следующий день он лежал в руинах. Через пару месяцев были осквернены и два других еврейских кладбища. Организованные группы эсэсовцев под руководством командиров, на руках у которых были заранее подготовленные списки, ходили от одного еврейского магазина к другому, били витрины, грабили товары, громили внутреннюю отделку. Как и повсюду в Германии в эту ночь отряды эсэсовцев врывались в квартиры еврейских семей, громили, грабили, хватали отцов семейств, старших сыновей. К утру после ночи было арестовано примерно 450 человек. Их доставили в полицайпрезидиум, где они подвергались оскорблениям и побоям со стороны эсэсовцев. Но судьба задержанных смячилась благодаря особенному географическому положению провинции. Поскольку в Восточной Пруссии еще не было концлагерей, а проезд через «данцигский коридор» был связан с организационными проблемами, евреев разместили в городской тюрьме и в старой пожарной охране. Всех арестованных отпустили в течение четырех недель. Почти все, еще находясь под арестом «продали» свое имущество и, выйдя из тюрьмы, эмигрировали.
Одновременно начался грабеж еврейской собственности путем так называемых «еврейских податей», принудительного отчуждения производственных предприятий и земельных владений, обязательной сдачи предметов из золота, серебра, платины, драгоценных камней и жемчуга. Началось принудительное депонирование ценных бумаг, размещение наличных средств на закрытых счетах. Все это вводилось с ноября 1938 по февраль 1939. Эмиграция, которая давно уже облагалась «имперским налогом с беженцев» и ограничениями на денежные переводы, усложнилась новыми инструкциями о вывозе имущества. На основании закона от 30 апреля евреи были изгнаны из их жилищ и поселены в общих квартирах в особом квартале.
Предписанием от 4 июня 1939 года все евреи Германии, их общины (которые уже с 31 марта 1938 года не являлись официальными учреждениями), а также все еврейские объединения, организации, фонды, растворенные прежде в «Имперском представительстве», были включены в принудительную организацию «Имперское объединение евреев Германии». Община и все еврейские организации Кёнигсберга были подчинены местному филиалу этой организации и поставлены под контроль Гестапо.
С началом второй мировой войны евреи города подверглись множеству новых ограничений: среди них запрет выходить из дома, специальные часы покупок в магазинах, дискриминация при распределении продуктов питания и других важных товаров, запрет пользоваться средствами связи. Вскоре начались принудительные работы, изъятие радиоприемников и теплой одежды. С 1 сентября 1939 года все евреи должны были носить вне дома на одежде заметные для всех «еврейские звезды». Несколько позже начались депортации с утратой гражданства и лишением имущества. В Кенигсберге они были осуществлены массовыми транспортами в 1942-43 годах.
Общее число жертв среди еврейского населения Кёнигсберга после «Хрустальной ночи» можно только оценить, точной статистики нет. В октябре 1935 года община насчитывала 2086 душ, по официальной статистике за май 1939 – 1585.
В мемориальном институте «Яд вашем» в Иерусалиме стоит камень, на котором сделана надпись в память уничтоженных еврейских общин Кёнигсберга и Восточной Пруссии. В Калининграде подобного мемориального знака пока нет.